~Начало игры~

- Апщи, - по улице двигался высокий силуэт мужчины. Он был худощав, особенно это обстоятельство подчеркивало темное кашемировое пальто, которое слегка болталось на нем, придавая синдром вешалки. Любой представитель полиции моды. завидев такой субъект сразу же предал мужчину суду, но благо на таковых в тихом гордке даже намека не было, он мог дышать свободно. Ко всме упрочему, мужчину вовсе не волновал его внешний вид. Он был занят совершенно другим.
Дети совсем сникли, интересно, что так повлияло на их поведение. На переманх ведут себя смирно и вместо того, чтобы бегать по коридорам, они сидят за партами и узучают учебники. Можети эта какая-то эпидемия. Остановившись, Роберт вытер нос и поталкавшись на месте около минуты, продолжил свою бесцельную прогулку под дождем. Любой бы учитель на моем месте радовался таким перменам, я же почему-то беспокоюсь. Скорее всего из-за того, что я привык видеть детей беззаботными. Поставив абстрактную жирную точку в своих размышлениях, Бросс поднял голову вверх. Мелкие и настолько противные многим людям, капли долждя падали точно на лицо. Вместо, привычного творческого беспорядка, пряди волосы стали похожи своей внешней структурой на сосульки. Очищаюсь... Сам того не ведая, сказал про себя мужчина. Погода вокруг не могла не портить настроение, вместо лучезарного солнцестояния, на улице царила какая-то утопия. Впрочем как и в душе мужчины. Все надежды направленные на то, что с приездом в другой город муза вдохновени янаконец-то постигнет своего мастера, погасли подобно пламени свечки на ветру. Уже ровно как месяц, Роберт не желает идти, так как знает что его ждет, снова белый не тронутый чернилами листок бумаги. Он на столько же пуст, как и творческий генератор сознания. Только паутины не хватает. Улыбнувшись в пространство, Бросс наконец-то поднял взгляд своих карих глаз на дорогу. Впрочем предстала перед ним вовсе не тропинка или асфальтированный бардюр, а ветхий дом. То, что он был заброшен было видно невооруженным глазом. Не смотря на то, что никаких оконных рам, болтающихся на петлях не было и тишину не раздерал скрип половицы, но что-то внушало нуместный страх перед пустотой. Одним слвом, внешний вид сооружения был похож на пустующие жилье заезжанных южастиков XXI века. Решив больше тупо не мокнуть под осадками, Роберт прошел под своды дома. Что он там забыл, он сам не мог понять. Но музой так вообще не пахло...

Отредактировано Роберт Бросс (2009-09-14 22:22:07)

И все-таки скрип половицы имел место быть. Он разрезал мертвую тишину, как клинок хорошо заточенного ножа, стоило лишь черному кожаному ботинку ступить на древнее дерево. Пыльное подобие прихожей приняло незваного госта под свои ветхие потолки. Кое-где обои на стенах уже отклеивались и это было не удивительно, странно, что с таким уровнем влажности, они не превратились в сопливую кашу. Вообще Роберт был слегка обескуражен близким к прекрасному, состоянием строения. Почему оно показалось идеальным? Да, потому что многие дома, лишившись своих хозяев, наклоняются в бок уже через год, а стоит только ему пережить с таким ревматизмом еще пару лет, как он полностью падает. Этот же дом лишь томно стонал при каждом шаге. Вдоволь насмотревшись на дизайнерскую обделку прихожей, которая как оказалось в период ознакомления Бросса со строительной архитектурой здания, по желанию бывшего владельца-беглеца, обязана была делить свое пространство с кухней. Роберт прошел в глубь сооружения, ведомый простым чувством любопытства. Загадочная пустота здания завладела писателем, он стал даже подумывать насчет того, чтобы посвятить свое творчество такому жанру, как Хорор. При виде на пыльные доски деревянного пола, на котором, кстати, ярко были видны... Следы?! Интересно кого могло занести в такую глушь? Скорее всего непоседливых детишек ил иже маньяка извращенца. При упоминание последнего, мужчина слегка поежился и решил больше не вдаваться в подробности тех картин массовых убийств, которые начали всплывать у него в голове. Думать о хорошем, только о хорошем. Бросс никогда не был трусом, но виды покосившихся домов с выбитыми окнами наводили на него не только тоску, но заставляли чувствовать одиночество. Сейчас он испытал тоже самое. Бросс представлял себя несмышленым странником, который попал в самое сердце депрессивного мира, выход их которого был скрыт за гранью понимания этого прогнившего насквозь материальным ценностями, мира. Впрочем, предпочитая не думать больше об источнике этих следов, мужчина шагнул в гостиную. Просторная, как и полагается, большой камин, вокруг которого, скорее всего, собиралась вся семья и предавалась такому делу, как просмотр фотографий. Когда же Роберт отвел взгляд в правую сторону, он подпрыгнул на месте от неожиданного поворота событий. На диване все это время, прибывая в сигаретном трансе, сидела молодая особа. Она так искусно смогла слиться с внутренним убранством, что писатель даже не почувствовал ее присутствия.
- П-простите, - заикнувшись, такое бывало с преподавателем, вымолвил Бросс. Сердце колотилось как бешенное и было готово выпрыгнуть из груди. Из-за сумеречного освещения, Роберт не сразу разглядел черты лица девушки. Поэтому не мог понять с кем разговаривает. - Я Вас не заметил. Вы так хорошо замаскировались, что любой шпион позавидует Вашему мастерству.
Посмеявшись, мужчина убрал легким движением руки мокрые волосы назад, чтобы те не мешали созерцанию реальности.

Отредактировано Роберт Бросс (2009-09-14 23:26:46)

Вопрос заданный девушкой еще тогда, когда Роберт лишь собирался появиться ей на глаза, наконец-то достиг своей цели. И следует заметить, что Бросс сам не знал на него ответа. Ведь совсем недавно он шел по безлюдной улице, покрытой вечерней прохладой и поливаемой мерзким мелким долждем. Кашемировое пальто стало противным на ощупь, но это не волновало писателя. Он пытался найти ответ своим действиям. И вправду, почему я зашел сюда? Ведь такое заброшенное место хорошо подходит для людей, скрывающихся от руки закона и руки слепой Фимиды справедливости. Я становлюсь таким неостородным. Но из омута мыслей мужчину выдернул мятный запах выкуренной ментоловой сигареты, которая была потушена еще минуту назад. Но как ни странно дым долетел до нюха Роберта лишь сейчас. Скорее всего это было обусловлено наличием не малого количества щелей, появившихся в следствие гнятущей пустоты. Гуляющий по уличным проторам прохладный ветерок не счел себя ленивым и решил заглянуть п здание через проорези, оставленные временем. Почувствовав его дуновение, на мокрой от дождя голове, Роберт слегка поежился.
- Наверно хотел стать участником приключения, которых так не хватает этому городку, - усмехнувшись, произнес Бросс, переменаясь с ноги на ногу. Это было первые пришедшие в голову слова, послужившие абстрактным ответом.
К горлу стало подступать чувство тошноты. Но как истинный джентельмен и мужчина, Роберт решил пересилить себя и стерпеть. Негоже было нестись на улицу, закрывая рот ладонью правой руки. А после служить источником неприятного звука напряжения слизистых оболочек собственного желудка и гортани, которые выплескивали весь сегодняшний рацион преподавателя на мокрые улицы. К счастью, подхваченный возобновившимся дуновением ветра, дым был унесен в дальние уголки дома, не позволяя им тревожить мужчину.
- Смотря, какие показания потребуются. Но поспешу Вас предупредить, что я располагаю довольно скудной информацией, - пожимая плечами, ответилРоберт на вопрос девшки, произнесенный тоном профессионального следователя какой-нибудь тайной организации организации государственного значения. Её голос мне знаком. Пускай Роберт и не обаладал абсолютной памятью, но чувство, что он уже где-то видел эту девушку, не давало покоя. Напрягая клетки полушария, отвечающего за память, мужчина стал копаться в своем прошлом. Вот он впервые приехал в гоород. Не то. Прошлая неделя, он знакомится с учениками одного из старших классов. После ведет у них урок. Карие глаза, по привычке стараются не заострять внимания ни на одном их присуствующих, но это плохо получается. И вот объект выбран. Девушка с карими с карими глазами которые сразу же показались Роберту на столько живыми, что не хотелось отрывать от них свой взгляд. Худеньое личико, кожа матоваяи нежная как у свежесорванного персика. Кудрявые каштановые волосы, пухлые губы, ротик слегка приоткрыт, видны пара передних зубов. Новый эталон. Пересилив себя, преподаватель переводит взгляд на другого ученика, стараясь больше не глядеть в сторону той девушки. Проверяя присутвующих, он специально, ка кбудто не взначай, задерживает на ней взгляд.
- Лидия Кей, - так ее звали. Из всех остальных студентов, Роберт заполнил именно ее имя. Почему? Ответ снова покрыт тайной. - Кхм, - кашлянув и прейдя в себя, Бросс поспешил добавить. - Мисисс Кей позвольте поинтересоваться. Что Вы делаете в пустующем доме в поздний вечер? Вы решили стать маньяком?
С долей добродушного сарказма, задался вопросом Роберт, прожолжая все также стоять напротив девушки. Та вела себя раскованно, явно не стесняясь своих движений в присутствие своего же учителя. Последний же держал дистанцию, чтобы дым от свежезакуренной сигареты не достиг его.

Отредактировано Роберт Бросс (2009-09-15 23:47:29)

Странная философия для молодой девушки. Разве ее голова не должна быть забита всякими рюшечками и прочими побрякушками. А лучше всего каким-нибудь парнем. Параллельно внимательному слушанию слов Лидии, думал Роберт. И стоило только появиться у мужчины желания бросить свой вопрос в призрачное пространство, изредка содрагаемое потоками заглянувшего на огонек ветерка, как мужчину оборвали на корню. Снова бессвязные мысли. Бросс предположил, что у миссис Кей простой период переходного возраста, но глубина сказанного, говорила об обратном. Мужчина снова задумался. Ведь, она была права. Роберт ни разу не интересовался историей данного городка, он расценивал его как временное жилье. В его планы вовсе не входила преподавательская деятельность в глуши в течение всей своей жизни. Он, конечно же, любил работать с детьми и подростками, ведь среди такого многообразия индивидуальностей есть, где размахнуться и сделать один из характеров героем своего романа. Но жертвовать своим будущем ради них, он не собирался. Каждый человек по натуре эгоист, как бы вдохновлено и уверенно он бы не уверял, что за друзей свернет горы, он остается самовлюбленным существом, не видящим дальше своих потребностей и выгоды. Роберт не был исключением из правил.

- Чего я боюсь? - вторил Лидии, писатель. - Я, конечно, задумывался над этим, но не так глубоко, чтобы когда-то произнести название своих страхов вслух. Тем более свой ученице, - теплая улыбка и легкий смех, наполнили, пустую комнату. - Думаю я жертва обстоятельств, которые закинули меня в логово начинающего маньяка,
Роберт любил шутить, тем самым он разряжал обстановки, неловкие и натянутые, все равно какие. Не имеет значения, ведь все равно у кого-нибудь они вызвали ожидаемый смешок. А значит, шалость удалась. Вот и сейчас, приветливо улыбаясь, учитель, не преследовал никаких  целей. Он был ответственным человеком, который не собирался смешивать свою личную жизнь с работой, хотя все возможно. Мир в последнее время меняется на глазах.
- К сожалению, я не блесщу богатрыским здоровьем. Спасибо, я постою, - сигаретный смог стал расползаться по помещению, и, наблюдая как серые клубы подплывают все ближе, мужчина незаметно сделал шаг назад. Но, как и ожидалось, это не особо помогло, лишь отсрочило попадание едкого запаха в орган обоняния. Снова легкая тошнота, снова приходится терпеть. Мужчина ненавидел это. Пока Роберт разбирался с эфирным противником, Лидия поспешила перевести разговор в другое русло.
- Не припомню, чтобы мне приходило письмо из дома, - не задумываясь, выдал Роберт. Он прекрасно помнил, что старики пребывали в прекрасном здравие, хотя отец немного хворал во время его уезда, но повода для беспокойства не было. Тогда, почему я сейчас волнуюсь?

Отредактировано Роберт Бросс (2009-09-17 23:18:33)

Вы когда-нибудь ходили в музей? Несомненно, ответите Вы. Еще с малых лет, наши родители старались привить нам чувство прекрасного. Но тогда, когда мы еще прибывали в периоде детской необузданности и безбашенности, нам было чуждо творчество Рэмранда, Леонардо да Винчи и того же самого Шишкина. Смотря на картинs столь выдающихся торцов мы не видели ничего интересного, за место этого желали поскорее оказаться на стуле в ресторане, чтобы хоть как-то избавиться от боли в ногах и пояснице. Но стоило только круглой дате начать дышать нам в затылок, как сразу же эти произведения искусства признаются единственными в своем роде. Примерно тоже самое сейчас испытывал Роберт, не отрывая глаз от своей ученицы. Лидия, безусловно, казалось ему выдумщицей, эта девушка поражала его своим сумасбродным мышлений, обычному человеку за ее мыслями было очень сложно угнаться, так как они имели привычку перескакивать с одного предмета на другой. Бросс сам удивлялся, как поспевал все понять.
- К более близкому знакомству, - почему-то эти слова сами собой сорвались с губ мужчины. Он совершенно не горел пламенным желанием произнести именно их. Напротив, он желал отделаться какой-нибудь шаблонной речью, на подобие: "Ни к чему, все останется, как и прежде", но случилось же все на оборот.
- П-простите меня, за поспешность выводов. Думаю ни к чему военному, точно не приведет. Завтра все равно встанет все на свои законные места. Вы за парту, а за учительский стол, - глядя в одну точку, вымолвил Бросс. Он не любил однообразность своей жизни еще с детства. Когда день начинался с легкого маминого поцелуя в щеку, а после ласковых слов, называющих мальчика вечной соней. Ну а потом, завтрак, обед и ужин. Все однотипно и скупо, как будто живешь по заезженной кинопленке. Именно из-за этого, маленький Роберт большую часть своего личного времени тратил на книги. На выдуманный мир, в котором не правят законы физики, в таком, где ты чувствуешь себя по настоящему живым. К сожалению, беззаботное детство прошло и приходилось насильно возвращаться к реальности.
Занятый воспоминаниями, подкидываемыми сознательной машиной времени мужчина не заметил, как источник дыма прошел мимо него, зачем-то поднялась на второй этаж.
- Разве не лучше будет выйти через "главный вход"? - придя в себя, поинтересовался писатель. Развернувшись, Бросс начал свое монотонное движение. Подойдя к подножию изуродованной временем лестницы, мужчина поднял на Кей свои карие глаза. Та грациозно стояла наверху, не скрывая своего любопытства по поводу дальнейших действий учителя.

Учитель в прямом смысле слова начинал не понимать девушку. По началу ее слова казались ему какой-то игрой. Правила, которой были выдуманы ей самой, но по каким-то причинам известно и самому Роберту. Если не ответишь на вопрос, то проиграл. До этого момента, Бросс с легкостью обходил каверзные темы стороной, умело, лавируя на поворотах, но сейчас, когда начал подниматься по жалкому подобию лестницы, а точнее по ее огрызкам, понимал что проигрывает.
Надо было быть таким глупым. Она под зимним садом понимала не какой-нибудь городской парк, а комнату этого дома. Господи, она обезоруживает одними лишь словами. Аккуратно перебираясь с щепки на щепку, писатель пытался не упасть и не сломать себе шею. Пожалуй, пробираясь через эти дебри времени, Роберт понял чего боится. Сломать шею, как иронично и больно.
- Да я живу один. Мои родственники остались жить в моем радужном городке, - в голову снова нахлынули воспоминания. Зеленые лужайки, постриженные отцом с помощью новой заводской газонокосилкой. Помнится, старик Бросс радовался как маленький ребенок, когда мама сдалась под его напором. Она утверждала, что машины когда-нибудь поработят человечество. Странные убеждения, но в какой-то мере она оказалась права.
Наконец-то Рубикон был преодолен, конечно, без ушибов не обошлось, так как писателя угораздило несколько раз спотыкнуться и даже припасть на колено, но все же он теперь на вершине. Отряхнув пальто, которой на ощупь было уже не таким противным, Роберт медленно пошел вслед за Лидией. Вскоре они оказались в комнате, похожей своими жильцами на теплицу. Тут были разнообразные цветы, побеги которых сплелись в замысловатых абстракциях. И блики, которые падали от уличных фонарей, и вправду создавали такое ощущение, что ты попал в зимний сад.
- Ух ты. Хозяин этого дома явно был не обделен вкусом, - оглядывая комнату, вымолвил Роберт. Пройдя чуть глубже, Бросс стал в изумление. Но вскоре оно исчезло, так как слух резанул очередной вопрос Кей. - Нет, у меня нет детей.
Повернувшись к девушке, вымолвил писатель. Мне просто некогда заводить семью. Отговорка для самого себя. Мужчина хотел познать, что такое семейный очаг, вылепленный руками любимой женщины, увидеть, как на его глазах буду расти его собственные дети, а не те, которых он обучает в школе и академиях. Одно лишь не давало всему этому притвориться в жизнь, мужчина боялся огромной ответственности возложенной на главу семьи.
- Лидия, Вам что-нибудь известно об этом доме? - находясь внутри этого ветхого строения уже примерно часа полтора, Роберт почувствовался его атмосферой. И появился интерес узнать о его прошлом побольше.

Отредактировано Роберт Бросс (2009-09-19 15:53:23)

В ее поведение я не вижу ничего из ряда вон выходящего. Обыкновенный подросток, который переживает переходный возраст. Жизнь не по правилам. Прикрываясь тем, что они созданы, дабы их нарушали. Хотя, возможно я ошибаюсь, и передо мной стоит уже окончательно сформировавшаяся личность со своими убеждениями и мировоззрением. Смотря на Лидию, думал Роберт. Снова карие глаза столкнулись с ее глубокими, по настоящему живыми очами. Трудно отвести взгляд, но Бросс этого и не пытается делать. С ее губ спадают слова, которые мужчина слышит как будто через завесу сна. Легкое удивление от сути сказанного уже не накатывает с ног до головы, скорее всего оно еле-еле дотягивает до щиколотки. Разорвав невидимую нить, Роберт переводит взгляд на какое-то растение. Оно ничем не отличается от прочих представителей флоры, нашедших приют в комнате. Просто со стороны не гоже смотрелось как уже довольно взрослый человек, как бы сказали веселые школьницы: "Старше идеального, но ниже старческого", пялится на свою собственную ученицу.
- Хах, никогда не ожидал, что мне будет давать советы для личной жизни, молодая особа. Очень интересно, - повернувшись к девушке, посмеялся писатель. Лидия нравилась мужчине, но лишь в плане общения. С ней было интересно, её неожиданные вопросы вносили существенное разнообразие и служили хорошим отступлением от шаблонных "Привет, как дела", которые каждый человек произносит в своей жизни больше сотен раз.
- Был одним из единственных домов, которые уцелели в этом городе после поджога или пожара, - чисто для себя повторил Роберт, -  Я слышал про пожар, который перевернул жизнь Тойфена, но чтобы так. Это было чем-то обусловлено? Безумство стихии или человеческая неосторожность?
Бросса очень сильно заинтересовала данная тема. Как и любого человека его привлекали разнообразные истории времен давно канувших в лету. На ошибках учатся, а где, если не в прошлом их искать. Хотя копаться в нем часто не доставляет ожидаемого удовольствия. 
- Спасибо, - мужчина воспользовался предложений и вскоре сидел в кресле. Лидия сидела неподалеку, на полу, под кронами одного из маленьких деревцев, которых не знамо каким образом занесло вовнутрь. - Может лучше Вам сесть на кресло, а иначе можно получить воспаление.
В голосе стали прощупываться нотки беспокойства за здоровье студентки. Учитель обязан следить за своими птенцами, пока они находятся под его крылом. Это конечно не означает, что за детишками нужно ходить по пятам, но когда они рядом и делают что-то легкомысленное, можно и дать ценный совет.

По коже пробежали мурашки. Не смотря на то, что мужчина был одет по погоде, а если судить, по словам Лидии, так даже излишне тепло, он почувствовал что замерзает. Бросс никогда не отличался крепким иммунитетом. Линии его двух основных болезней можно проследить еще с детства. Не чающие своей души в собственном чаде, родители всячески баловали мальчика. Хочешь сладкого? Пожалуйста, на тебе целый мешок. По истине оправдывает присказку: "Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало". Все окончилось больничной койкой и последующими постоянными стационарами, наблюдая унылые потолки палаты. Диагноз - диатез, ничего сладкого. Да и мальчику особо не хотелось, ибо наелся сполна. Прошло несколько лет, которые были довольно счастливыми. Очередной резкий поворот судьбы, у юноши обнаруживают подозрения на астму, естественно служба Родине сразу же отметается. И все бы ничего, но стоило мужчине приехать в Тойфен, как все домыслы подтвердились, были приступы, из которых приходилось выкарабкиваться. Когда Роберт начал заикаться, он не помнит, так же как забыл при каких обстоятельствах. Слава богу, он это делает не всегда.
- Я заметил изменения в поведение детей, и следует сказать, что меня это беспокоит, - поведал Бросс. Сделав паузу, он решил обдумать свои следующие слова. И вправду я не много знаю об этом городе. Какое упущение с моей стороны. Нужно будет после сходить в школьную или местную библиотеки. Одними пустыми словами беспокойства, я ничего не решу.
Послышался шорох, очухавшись от своих размышлений, Роберт обнаружил себя все на том же кресле. Лицо его выражало глубокую задумчивость, голова поддерживалась правой рукой, которая стояла на подлокотнике. Первое что бросилось в глаза, Кей придвинулась поближе к учителю и сидела в паре шагов от него все на том же холодном деревянном полу.
- Нет, я не знаю правды. Я остаюсь в неведение, хотя живу тут уже около трех месяцев, - по началу нерешительно, но после уже уверенно произнес писатель. И все, даже после произношения Лидией слов направленных уверить учителя в нормальности своего положения, Бросс чувствовал себя неудобно.
- Мужчины должны сидеть пред девушками, а не наоборот, - мысли самой собой вырвались в пространство. Их было уже не поймать, а так хотелось. – Спа-спасибо, но мне придется отказаться от лакомства.
Снова типичная ситуация, когда придется объяснять собеседнику о своем недомогание и отсутствие вкуса в области кондитерских изделий. Пожалуй, это была единственная тема, в которой Роберт чувствовал себя полным профаном.
- Неужели Вы так хотите заболеть? Для чего Вам это. Для ЦРУ? – усмехнувшись своим последним словам, Бросс посмотрел на девушку. - Или мой предмет на столько скучен и безинтересен?

Отредактировано Роберт Бросс (2009-09-20 17:47:27)

Медленно, но верно, все начинало вставать на свои места. Писатель стал понимать, почему девушка вела себя именно так, а не как иначе. Почему она спросила, чего он боится, ведь при первой встрече с человеком за день, ты задаешь вопрос не такого содержания, коей осветила Лидия. Девушка как многие дети и подростки в этом тихом городке, в котором царил сумрак, а в некоторых районах даже мрак, была подвержена странным изменениям в теле и индивидуальных предпочтений. И дело вовсе не в менструации или в чем-то еще, слишком легко и просто. Странные шрамы, которые не исчезали подобно татуировкам на теле, подавленное настроение и угнетенное положение. Детская утопичность слишком опасна и не только для самих детей, родители тоже страдают. Пускай не физически, но морально точно. По крайней мере, так хотелось думать Роберту. Мысль о том, что некоторые матери убивают своих детей, а отцы насилуют дочерей, просто не желала укладываться в его голове. Стоило мужчине услышать или увидеть данную новость по телевизору, как к горлу подходила тошнота. Тогда он спешил переключить на другой канал, лучше всего связанный с культурой и искусством.
- Я вовсе так не считаю, - это было правдой. Не каждый взрослый человек сумеет и захочет вникнуть в слова простого подростка. Они предпочитают проживать свои дни по давно установленному шаблону: утро, завтрак, поездка на автобусе на работу, перекус в дешевой забегаловке, снов работа, час-пик, снова автобус, только теперь домой, где ты падаешь на кровать навзничь. Бросс не любил это, он всю жизнь привык жить в мире собственных фантазий, что несметно помогло стать писателем. Ведь для того, чтобы доносить свои мысли до других людей нужно быть немного не таким как все, как говорят не от мира сего. Встать на путь абстрактного мышления.
- Знакомые слова. Мне кажется, так думает любой ученик или студент, - улыбнувшись, Роберт продолжил, - Помню, когда учился в институте, каждый раз просыпаясь, чертыхался на все общежитие. Плюс ко всему постоянно опаздывал. Вот потеха то была, когда ты несешься по коридорам в неодетых до конца брюках и рубашке, пытаясь их застегнуть по дороге, а на тебя смотрят все красивые девушки института.
Вдоволь посмеявшись на данным отрывком из своего прошлого, Бросс глубоко вздохнул и снова почувствовал, как по телу пробежали мурашки. Но холодно мужчине уже не было, наоборот внутри, как будто зажегся костер. Температура явно поднялась. Черт....
- Даже не знаю что сказать. Я немного удивлен твоим словам о способностях, узнавать страхи людей лишь по одному взгляду на них. Ты уверена, что тебе следовало мне это рассказывать, я, конечно, не буду это никому говорить, но мое отношение к тебе может измениться, - бросил Роберт. Такие слова он бы предпочел держать при себе, но пошатанное здоровье вторило своему хозяину совершенно другое. - Извините, мисс Кей, я не хотел Вас обидеть.
В следующие минуты мужчина встал с кресла и, окинув комнату взглядом, остановился на Лидии. Сидящая девушка на полу вызывала у мужчины уважение и некую душевную радость, что он преподает именно ей свой предмет. И чего греха таить она ему нравилась, немного как женщина, но в большей части как человек.
- Жаль обрывать нашу беседу, но мне пора. На улице уже темно, может быть мне Вас проводить? - официозность вернулась к манере общения. Роберт хотел загладить столь опрометчивые слова, брошенные им в адрес девушки.