Старый житель ну, не такой уж и старый оО

Азъ есъм Шон Картер;
прозвища не признает также, как и уменьшительно-ласкательные обращения;

возраст: 20 лет;
дата рождения: 08.05.1988 года прекрасным воскресным деньком;

«Look inside myself and see my heart is black
I see my red door I must have it painted black
Maybe then I'll fade away and not have to face the facts
It's not easy facing up when your whole world is black..»
(с) The Rolling Stones

Внешнее спокойствие, а зачастую и внутреннее тоже, ярко отдающее хроническим флегматизмом, является одной из основных черт характера, тесно переплетающихся с природным терпением, которого у Шона никогда не было в недостатке. Картера можно даже назвать излишне молчаливым человеком, ибо редко есть возможность его заметить, с энтузиазмом разглагольствующим, либо доказывающим свою точку зрения, по крайней мере, если тот находится в окружении мало знакомых ему людей. И, несмотря на то, что спорить не привык, Шон отличается крайней степенью развитостью упрямства, почти не прошибаемого. Если уж парень принимает какое-либо решение, а оно, как правило, всегда взвешенное и продуманное, но даже если спонтанное, то все равно, как бы и кто с пеной у рта не доказывал его неправоту, это вряд ли произведет должное впечатление. Картер придерживается принципа, который состоит в том, чтобы учиться на собственных ошибках, редко прислушиваясь к чужому мнению, особенно если это касается выбора пассии, что вообще даже логике зачастую не поддается.
Если уж Шон кого-то выбирает в качестве привязанности, то это чаще всего надолго и вообще не лечится, даже если первоначально чувства невзаимные, то Картер способен упрямо добиваться объекта своего воздыхания, проявляя при этом небывалую смекалку и сообразительность, можно даже сказать изощрение. Хотя завоевывать понравившуюся личность предпочитает скорее пассивным образом, не преследуя и донимая подарками и звонками, а скорее привлекая к себе и вынуждая проявить к собственной персоне ответный интерес, в большинстве случаев дело оканчивается успехом. Причем, привязывается он к этому объекту, как правило, надолго, являясь постоянным в своих пристрастиях, может даже проявить удивительную верность к своему партнеру, хотя и не считает секс подтверждением каких-либо чувств, кроме влечения, и вообще, слегка цинично полагая, что измена определяется фактом поимки. Но, несмотря на весь свой хронический цинизм, ради близкого человека может совершать своеобразные подвиги, даже если сам этот близкий человек не в курсе или не считает усердия Шона действительно подвигами, которые могут заключаться, например, в том, что он стерпит чавканье над своим ухом, вызывающее в любом другом случае, по крайней мере, внутренне бешенство.
К слову о терпении, именно это качество зачастую спасает Картера, помогая переживать довольно сильные психологические потрясения с наименьшими потерями, а также игнорировать провокацию на гнев. Он может довольно долго, месяцами или годами переносить тяжелую моральную или физическую нагрузку, при этом, вряд ли станет стонать или жаловаться всем подряд о своих бедах и несчастьях, хотя и может впасть глубокую депрессию за неимением даже намека на наличие в характере хоть толики оптимизма, но обычно, наоборот, замыкается в себе и переживает все молча, что характеризует Шона также как человека очень скрытного. Но если уж кому-то удалось вывести Картера из себя, доведя его до состояния белого каления, то тут уж выплескиваются разом все накопившиеся отрицательные эмоции и мгновенно обрушиваются на голову раздражителя, выражаясь в полной деморализации врага и методичном мозговыносе, поэтому лучше уж трусливо сбежать, нежели ощутить это на себе. Причем, отнюдь не всегда гнев Шона является яростным порывом и битье посуды о чело виновного, во многих случаях это тщательно спланированная месть, являющая конечным результатом изощренную пакость. А мстителен и злопамятен Картер просто до зубного скрежета, педантично запоминая каждую совершенную гадость в его сторону, а уж если кто-то его изрядно «травмирует», то тут уж можно быть уверенным, что не забудет, да еще и припомнит, возможно, и не раз. И, говоря о мстительности, нельзя не упомянуть об изрядной жестокости, присутствующей в некоторых поступках и мыслях Шона, хотя это и не проявляется так явно. Чаще молодого человека можно видеть, как проявляющего сдержанную любезность в общении, даже если собеседник в душе вызывает отвращение. Дипломатичный характер не позволит выказать всей степени неприятия, хотя Картер может в таком случае просто мягко свернуть разговор, дабы в дальнейшем не испытывать свое терпение на прочность, которое и так использует, не жалея, что многие принимают, и не безосновательно, за проявление чрезмерного пафоса. 
Впрочем, дипломатичность проявляется не только в общении с людьми, но и также в материальном обеспечении собственной жизни. Хоть богатство Шону и досталось по наследству, все же сам молодой человек обладает достаточными качествами для того, чтобы распоряжаться предоставленными ему средствами с пользой для себя и для дела. Но, несмотря на то, что Картера нельзя назвать расточительным, он может легко расстаться с определенной суммой, ради чего-то, что внезапно ударит ему мочой в голову и прочно там засядет, подобно клещу, выедая мозг и заставляя подчиняться порыву. Благо подобные порывы случаются с парнем не настолько часто, чтобы явиться причиной разорения. Поэтому практичность также смело может отправляться в копилку общих качеств Картера.
В целом, образ складывается слишком равнодушным и расчетливым, что действительно и характеризует Шона по жизни и строит, основываясь на этом, все стратегии его поступков. Но, при этом, при потере своей основной маски хладнокровия, может становиться контрастно чувственным в том же сексе, или яростным в гневе, как и описывалось выше, поэтому Картера можно назвать личностью довольно неординарной, хоть и без патологических отклонений, но и явно не подходящей под стандартные рамки «здорового человека».

«So before I end my day, remember,
My sweet prince, you are the one» (с) Placebo
Можно долго смотреть на человека, и не видеть его, просто не заострять внимание, а можно взглянуть лишь раз, и «втянуться», с трудом отрываясь от созерцания сего экспоната. Шон относится скорее ко второму из описанных типов. Дело даже не в стандартных мерках красоты, коими, кстати, Картер, по сути, обладает лишь в малой степени, а скорее, в общем впечатлении, создаваемым образом, составившимся за период взросления.
Если начинать описание по стандарту, то есть сверху вниз, то, естественно, что первое, на что следует обратить внимание – это лицо. Как и обычно, что сразу привлекает и задает тон всему восприятию – это взгляд. Шон отнюдь не обладатель широко распахнутых очей, наивно смотрящих на мир, наоборот, его глаза кажутся скорее чуть прищуренными, несколько подозрительно взирающими на все окружающее, либо в них может проскальзывать нечто вроде тоски и хронической усталости, даже если на губах играет улыбка. Оттенок сего «великолепия», от которого иногда бегут мурашки по спине, если Картер пожелает пронзить взглядом собеседника, является темно-карий – наследство от матери. Причем цвет настолько глубокий, что при нужном освещении создает ощущение, что на вас поглядывают два почти черных ока, обрамленные достаточно густыми, темными ресницами. Ну, описывать нос всегда скучно и не интересно, если он не кривой, с горбинкой или не напоминает прилепленную неаккуратно картофелину. Шон обладает как раз таки достаточно скучным носом: прямым и сравнительно не большого размера, без всякого намека на курносость или что-то подобное. Впрочем, это отлично гармонирует со всеми остальными частями лица, в основном не привлекая к себе внимания. Спускаясь ниже можно заметить довольно интересную форму губ, с ярко выраженной нижней и более тонкой верней. Причем, несмотря на то, что уголки губ чуть приподняты вверх, это не создает эффект улыбки, а в противовес придает выражению лица несколько меланхоличное выражение. В целом, все эти отличительные черты умещаются на лице овальной формы, отличающемся сглаженными, плавными линиями, а также бледной кожей. И что является, пожалуй, некоторым, хоть и не сильно выделяющимся, недостатком – это некоторая лапоухость, которая, в общем-то, почти не привлекает к себе внимание, отвлекаемая взглядом, либо прической. Хотя сложно назвать прической встрепанные густым ежиком волосы, либо находящиеся в таком же беспорядке, но в более длинном варианте локоны. Скажем так, Картер тратит время лишь на то, чтобы вымыть и высушить феном свою шевелюру, все остальное является естественно лежащими волосами, впрочем, несмотря на так называемый «творческий хаос», смотрящимися довольно аккуратно и ухожено. Ах да, цвет густых локонов также достался в наследство от матери - темно-каштановый - и не подвергался никакой другой обработке, оставаясь девственно естественными.
По поводу строения собственной фигуры Шон никогда особо не задумывался, не занимаясь специально спортом, но и не злоупотребляя обжорством и просиживанием геморроя в кресле. Поэтому тело его не отличается не накачанностью мышц, подобно культуристу, но и не обладает излишками или дряблостью. Скорее всего, Картера можно назвать немного худощавым, но и в тоже время в достаточной степени подтянутым, чтобы худоба смотрелась эстетично, а не анорексично. Ростом природа молодого человека не наградила высоким, но и не обидела, дав Шону полные 178 сантиметров, которыми тот вполне доволен, не имея желания задевать затылком потолки. К тому же вряд ли при росте, приближенном к двум метрам можно обладать той же гибкостью тела, коей наделен Картер вкупе с ловкостью. И хоть эти два качества не могли его спасти от болезней, преследовавших в детстве и частично проявляющихся уже во взрослом возрасте, зато избавили от травматизма, и единственным шрамом молодого человека оставалась только тонкая линия наискосок на спине от ожога. Конечно, первоначально отметина была довольно объемной, уродующей, так сказать пол спины, но Шон негативно относящийся к шрамом на собственном теле при помощи некоторого вмешательства пластического хирурга смог уменьшить сие «безобразие», до сравнительно тонкой полоски, чем-то похожей на шрам от лезвия, будто бы парня кто-то пытался вскрыть, но почему-то начинал процедуру со спины. Более никаких шрамов, тату или проколотых частей тела не наблюдается все по той же причине, ибо Картер обладает некой фобией по поводу причинения боли своему телу.
Что же касается стиля в одежде, то тут преобладает нечто свободно-деловое. Шон отнюдь не любитель носить строгие костюмы, но в его гардеробе зачастую можно встретить рубашки и брюки, которые одеваются таким образом, что смотрятся скорее как стиль “casual”. Хотя не исключено, что парень может предпочесть и что боле простое, либо спортивное, отдав предпочтение стильным майкам, джинсам и кроссовкам – зависящий от настроения фактор. И последнее, являющееся неотъемлемой частью внешнего вида – это цацка, висящая на груди, сделанная из серебра и имеющая ни чем не примечательную форму пластинки, на обратной стороне которой выгравирована фраза «ничто не вечно» - своеобразный фетиш Картера, значение которого важно, пожалуй, только для него самого.

«Look what I've built,
it shines so beautifully,
now watch as it destroys me..»
(с)A.F.I.
Чтобы описать сам факт рождения будущего Шона, что тоже не прошло совсем гладко, придется начать с самого начала, а именно с того, что брак его еще тогда потенциальных родителей – Иена и Кристины Картер был заключен по исключительному расчету, не имея под собой в качестве основы хоть какой-то эмоциональной привязанности к друг другу. Будущая чета Картеров в планах должна было представлять собой пример идеальной семьи: жених – подающий большие надежды бизнесмен в области строительства, невеста – красавица, обязанная поддерживать имидж для себя, мужа, а также домашнего очага. Все это было хорошо в теории, а на практике же потерпело полный крах. Дело в том, что миссис Картер оказалась дамой довольно вздорной и эмоционально не стабильной, которая была принципиально против идеи замужества по расчету, но воле влиятельных родителей противиться не могла, поэтому выйдя замуж, начала всячески отравлять жизнь молодому мужу. И хоть мистер Картер и был человеком исключительно терпеливым, но подобное поведение жены, все силы вложившей в расстройство брака, могло привести к закономерному расторжению узаконенных отношений. Если бы не одно событие, произошедшее летом 1987 года, когда Кристина обнаружила совсем незапланированную беременность. Молодая жена прекрасно понимала, что ребенок может стать тем самым звеном, которое окончательно бы приковало ее к нежеланному браку, поэтому решение о прерывании беременности пришло почти мгновенно. Весь вопрос упирался только в то, как это сделать в тайне от мужа, уже давно помышлявшего о рождении наследника, так как бизнес уже был заметно развит и начинал приносить свои плоды даже за пределами Холлоу. К тому же, мистер Картер контролировал все финансовые расходы, а также медицинскую страховку жены, что исключало обращение к доктору в тайне от него. Но хитрая и в то же время глупая женщина нашла свой выход из этой ситуации. Вы когда-нибудь слышали о незаконных абортах? Наверняка. Медицинская практика насчитывает бесчисленное количество трагичных исходов подобной процедуры, но Кристину статистика на тот момент мало волновала, когда она доверила прерывание беременности явно не стерильным инструментам врача, скорее всего давно лишенного лицензии. Осложнение заключалось в том, что по какой-то божественной случайности женщина носила в утробе разнояйцовых близнецов, приведшее к тому, что неопытный хирург своими действами лишил жизни одного из потенциальных близнецов, одновременно поставив под сильную угрозу жизни матери и второго ребенка. К счастью, привезенную на скорой в местный госпиталь Холлоу миссис Картер с сильнейшим кровотечением удалось спасти, также и сохранив жизнь будущего Шона. Мистер Картер свою непутевую жену за такой поступок простить не смог, но поскольку теперь в семье ожидался наследник, то он решил только ради этого вытерпеть Кристину. И все же спокойной жизнь Картеров отнюдь не стала, так как почти перед самыми родами врачи «обрадовали» заявлением, что ребенок может родиться с какими-либо осложнениями и за его долгую жизнь вне утробы они не ручаются, если брать во внимание насколько сильно был уже потревожен плод. Но дитё оказалось на редкость упрямым, и спустя целую ночь тяжелых родов, все же под утро воскресенья 8 мая 1988 года озарило своим появлением этот мир.
Родившийся мальчик, названный Шоном в честь своего деда, рос и развивался как все нормальные дети, но все же не без проблем. У младшего Картера еще в грудном возрасте обнаружился врожденный порок сердца, да и вообще детство его проходило в сплошных болезнях, не слишком серьезных, но усложняющих жизнь. Всевозможные ветрянки, краснухи и коклюши появились в медицинской карте еще в первые годы жизни, а уж простуды каждый раз перетекали в ангину с осложнениями, и уйма денег уходила на всевозможных врачей, которых приглашали иногда даже из Лондона. Естественно, что нахождение в почти постоянном состоянии болезни лишало Шона возможности общения со сверстниками, хотя мальчик никогда к этому и не рвался и изначально был по натуре замкнут, отказываясь иногда контактировать даже с родителями. Более того, первое время Шон находился постоянно в каком-то состоянии тревоги, будто ощущая потерю, которая произошла с ним еще при развитии в утробе матери, хотя с годами ощущение это притупилось, и лишь иногда напоминало о себе. И, обычно, в такие периоды мальчик просто еще больше замыкался в себе на какое-то время, а потом вновь приходил в норму, начиная адекватно общаться. В шесть лет ребенка отправили в школу, обучение в которой проходило довольно успешно, так как к этому возрасту Шон уже переболел всеми детскими болезнями, имевшимися в медицинском справочнике, поэтому в процессе получения начального образования мальчик отвлекался только на ежегодную двухнедельную ангину. Отношения с одноклассниками, не сказать, что не сложились, маленький Картер спокойно контактировал с другими детьми, просто не подпускал их в свое личное пространство, оттого и друзья у него были в наличии чисто номинально. И, можно сказать, что в этот период чета Картеров жила относительно спокойно, несмотря на лицемерие родителей, изображавших счастливых супругов, и излишнюю скрытность их сына.
Проблемы в семье начались в тот самый 1996 год, который принес беды и несчастья чуть ли не в каждую семью небольшого города. Подозрительные убийства детей наводили ужас, и супруги Картер также были обеспокоены, так как у самих был к тому времени восьмилетний сын, попадавший в группу риска. Но более всего за судьбу сына волновался отец, действительно любивший своего отпрыска, в отличие от жены, по-прежнему считавшей Шона источником всех ее бед, что, конечно, не могло не отражаться на развитии личности ребенка. Но сейчас важнее то, что обеспокоенный мистер Картер пресек сыну любой выход из дома, исключая посещение школы, куда мальчика возили на машине. Но Шону сия ситуация никак не понравилась, он хоть и был достаточно спокойным ребенком, но подобного ограничения своей свободы не терпел, каждый раз пытаясь нарушить свой домашний арест. И один раз мальчишке это удалось. Воспользовавшись тем, что мать не слишком волнуясь за собственное чадо, упорхнула к подруге, а отец все еще был на работе, Шон вылез из дома через окно гостиной, находящейся на первом этаже и отправился на прогулку по улочкам города. Направлялся он к любимому месту – заброшенному дому, в котором ранее любил просиживать часами, размышляя о чем-то своем в полном одиночестве. Но в тот день уединения мальчик не нашел, так как еще только подходя к «заброшке», он услышал чей-то детский плачь. Впрочем, это не было чем-то удивительным, обиженные дети частенько прибегали сюда, скрываясь то ли от «злых» родителей, то ли от обидчиков. Шон уже хотел уйти, не желая выслушивать чьи-то сопливые жалобы, если бы его не остановил уже откровенный крик, в который перешел тихий плачь. Это было любопытством или, возможно, чем-то еще, и явно не желанием спасти кого-то, но Картер посомневавшись лишь пару мгновений тихо пробрался в дом, и, скрываясь за одним из удачных косяков, наблюдал за разворачивающейся картиной. Именно тогда он впервые увидел настоящее убийство, совершаемое с особой жестокостью и без намека на сомнения. С замиранием сердца, наблюдая за тем, как нож убийцы вонзается уже в бездыханное тело, а после вырезает какие-то незнакомые символы, у Шона не было сил даже закричать. Или это был инстинкт самосохранения, не позволявший выдать себя, но мальчик тихо прятался до самого ухода убийцы. После чего в заброшенном доме он проторчал еще несколько часов, глядя в одну точку и боясь закрыть глаза и снова представить окровавленное тело и маниакальный взгляд, державшего в руках орудие убийства. Вытащили Шона оттуда уже сотрудники полиции, которых подрядил забеспокоившийся отсутствием сына отец, причем домой мальчишку привели в практически невменяемом состоянии. После этого события мистер Картер устроил очередной разбор полетов жене, выгнав ту из дома и пообещав скорейший развод без выходного пособия, сына же было решено отдать на попечение нянек и личного психоаналитика. К сожалению, на этом беды этой семьи не закончились, так как вскоре город накрыл огромный пожар, сожравший дотла все и, оставив в живых только тех, кто успех вовремя убежать из дома. Шону и его отцу действительно повезло, так как оба выскочили из особняка как раз вовремя, когда уже начали обрушиваться стены несущие, хотя обоих и слегка задело пламенем, отчего на спине мальчишки так и остался пресекающий полосой наискось шрам от ожога. В тот день Шон помнил, только как стоял рядом с отцом и машиной скорой помощи, весь в саже и с отчаянно саднящей от ожога спиной. Мальчик наблюдал за трагичной суетой вокруг, краем уха слушая неосторожный разговор отца с какими-то незнакомыми людьми, из которого ясно следовало, что миссис Картер спасти не удалось, и что мистер Картер ничуть не жалеет об утрате женщины, «чуть дважды не убившей собственного сына», обмолвился папаша в состоянии аффекта и о неудавшемся аборте. Тогда Шон еще не смог толком понять всей сути, осознавая смысл сказанных слов уже в более взрослом возрасте. А после того памятного дня, ознаменовавшегося пожаром, мальчик вместе с отцом покинул Холлоу, отправляясь жить в столицу, где все пошло своим чередом. Мистеру Картеру удалось восстановить свой бизнес, снова становясь человеком обеспеченным, поэтому в Лондоне Шон жил ни в чем себе не отказывая, обучаясь в местной школе. Единственное, что не давало покоя, так это ночные кошмары и постоянные головные боли, которую врачи списали на обычную мигрень. Но если боль парень переживал, просто зажав виски ладонями и зажмуривая глаза, а также заедая все это пригоршней таблеток, либо выкуривая сигарету, то с кошмарами бороться было гораздо сложнее. Иногда Картер даже задумывался о том, сколько еще выживших жителей Холлоу также мучаются, и это вызвало желание вернуться в родной город, останавливало только то, что на месте некогда населенного пункта теперь было сплошное пепелище. Что касается личной жизни, то тут у Шона было все на каком-то среднестатистическом уровне. Он был привлекательным, даже красивым, что естественно не оставляло его без внимания противоположного пола, от которого парень не сторонился, а даже, наоборот, поощрял, получая удовольствие если не отношений, то хотя бы от секса, в котором всегда любил выкладываться по полной.
Но в жизни юного Картера произошло еще одно событие, которое не могло не опечалить. Выяснилось, что отец болен раком сердца, пока еще на начальной стадии, что давало надежду на то, что тот проживет еще несколько лет. Но в тот момент глава семьи обеспокоился тем, чтобы сын получил достаточное образование для того, чтобы потом продолжить бизнес семьи, поэтому в 17 лет Шон поступает в Колледж Бизнеса и Предпринимательства на трехгодичное обучение. Учеба в колледже помогала от этого отвлекаться, да и уже на первом году обучения у Картера появилась постоянная пассия – очаровательная блондинка - Шейла, являющаяся, как ни странно, одной из лучших студенток, в список которых, к слову, входил и сам Шон. Их отношения были достаточно долгими, длившимися почти полтора года, и юноша действительно успел привязаться к девушке, ограничив себя многамными отношениями. К тому же Шейлу одобряли все: названные друзья, отец и вообще все те, кто хоть как-то был знаком со счастливой парочкой. Единственное, что угнетало их отношения – это чрезмерная жизнерадостность девушки и постоянно переполнявший ее оптимизм, который полностью отсутствовал в характере Картера, а также негативное отношения к некоторым странностям Шона. Это не просто исключало доверие между ними, а вообще постепенно заставляло отдаляться.
К тому же, у Картера на второй год обучения в колледже появился друг, действительно друг, с которым тот стал спустя некоторое время общения делиться довольно сокровенными вещами и получая в ответ такое же доверие. С Кристианом, тем самым другом, Шон познакомился на дополнительных курсах по рисованию, куда ходил в основном ради отдыха, так как рисовать парень все равно так и не научился, не имея к этому ни талантов, ни способностей, но зато, приобретя там ценного знакомого, ради которого, собственно, Шон и продолжал посещение курсов. Надо сказать, что Шейле совсем не нравилось то, что ее благоверный основную массу свободного времени тратит на какого-то непонятного «хмыря», как она выражалась, об ориентации которого ходили совершенно конкретные слухи. Самого же Картера мало волновало то, что его дружба кого-то не устраивает, потому что к Крису он успел уже эмоционально привязаться, и встречи с молодым человеком оставляли удовольствие намного больше, чем общение с той же Шейлой, которая в последнее время только раздражала парня своими придирками и не скончаемым ворчанием, зачастую даже переходившим в скандалы, которые тот хоть и терпел, но переносил явно с трудом, постепенно накапливая в себе тихую ненависть к девушке. В то же время «новый друг» явно стал все меньше напоминать друга, и при встречах все чаще проявлялись довольно двусмысленные намеки и слишком интимные прикосновения, которые у Шона, между тем, не вызывали отвращения. Впрочем, долго такие отношения «на троих» продолжаться не могли, и Картер принял решение дать отставку Шейле, теперь уже с чистой совестью окунувшись в отношения с Кристианом, и на какое-то время почувствовав себя относительно счастливым. Сколько бы продолжалось подобное – неизвестно, но бывшую Шона совсем не устраивало быть брошенной, причем, ради парня. Решив все это высказать непосредственно Картеру, она заявилась в его особняк, и, следуя своему плану, вылила на молодого человека «кучу дерьма», припомнив все его странности, назвав сначала психом, а в заключении вообще довольно грязно выразилась по поводу его ориентации. Шон был терпелив сколько мог, но последние фразы будто сорвали тормоза, а в таких случаях парень никогда себя не сдерживал, и в порыве злости тот толкнул Шейлу, да так «удачно», что затылком о косяк и насмерть. Шок, ужас, состояние будто в трансе… Нет, не от факта убийства, а от того, что Картер прекрасно осознавал – он ничуть не раскаивается о содеянном, хотя убивать несчастную и не было его желанием. Пришедший через несколько часов с работы отец был в не меньшем шоке, осознавая то, что сам он скоро отправится в мир иной из-за болезни, а сын – это единственное, что у него осталось, старший Картер решил любыми путями защитить Шона от наказания за содеянное. Благо деньги очень многое решают: подкупленная полиция, судмедэксперты и некоторая работа личных телохранителей – все это сработало таким образом, что смерть девушки всем представилась как несчастный случай, а молодой человек оказался будто не причем. О произошедшем инциденте Шон не смог рассказать даже Кристиану, что внесло некий разлад в их отношения, так как тот что-то подозревал. Все это давило на Картера, делая жизнь почти похожей на кошмар, один из тех, что тому виделись еженощно, только теперь к ним добавились еще и закатившиеся мертвые глаза бывшей девушки. И хоть на людях Шон представлял собой образец спокойствия и сдержанности, в душе у него все кипело, да и в Лондоне находиться больше не хотелось. К счастью, учеба уже подходила к концу, и, справив в мае свое двадцатилетие, а также получив диплом, Картер уже собирался упаковать чемоданы и отправиться в Тойфен, ново отстроенный коттеджный поселок, куда его манило уже давно, так это была почти что родина. Задержало лишь то, что летом все же болезнь свалила отца, и, отмучившись еще пару месяцев, тот последовал вслед за матерью. Похоронив старика, Шон все же отправился в родной город, благо на него также распространялись офисы семейной строительной компании, да и лондонскими филиалами можно было управлять оттуда. Поэтому уложив вместе с рубашками  и штанами в чемодан всех своих «головных тараканов», Картер отправился в манивший его Тойфен, пожалев лишь о расставании с теперь уже бывшим любовником, но от которого все равно уже успел слишком отдалиться.
Собственно по прибытии Шон первым делом занялся поиском особняка, чтобы купить и окончательно обосноваться в Тойфене, пока временно проживая в гостинице, и в свободное время прогуливаясь по ново восстановленным улочкам, будто пытаясь взглядом найти кого-то из знакомых, в тоже прекрасно понимая, что близких людей здесь давно уже не осталось.

Продолжает семейный бизнес в области строительства,
так что, полагаю..
[Исполнительный директор/Строительная компания (филиал в Тойфене)] оО

Та, что универсальна хЪ Открыт для всего нового оО
Бисексуален

Только человеческие -_-

- отличный дипломат и неплохой оратор, способен вести продуктивные переговоры;
- удивительная память, как зрительная, так и слуховая;
- быстрая обучаемость и на сем таланты заканчиваются;

Бессонница.. Настолько привычное ощущение, что к нему же привыкаешь, сталкиваясь с проблемой сна каждую ночь. Да и если подумать, то не спать вообще было бы гораздо проще, если бы только человек мог физически выдерживать жизнь вообще без сна. Глаза скользят по темной комнате, по стенам, по часам.. Сколько уже? Час, два или три? Пока все вокруг не начинает окончательно темнеть и мутнеть, погружаясь в кромешную темноту..

Почему так больно режет глаза свет? Хотя нет, это даже не свет, это просто огонь, который повсюду, куда не повернешь голову, который будто бы уже дышит своим горячим дыханием на лицо и швыряет пеплом и сажей, вынуждая задыхаться от копоти, осевшей в горле, и заставляя глаза слезиться, отчего хочется зажмуриться, но почему-то не получается. В то время как душу сжимает контрастный с окружающей обстановкой, ледяной ужас от того, что приходит осознание – отсюда уже не выбраться, и, кажется, что дышать уже вообще не возможно, а сердце будто из последних сил колотится в груди, словно желая совершить последний рывок, и можно только пытаться его успокоить изо всех сил прижимая к груди ладонь, как делал всегда, во время проявления этого врожденного порока. И так странно, но, даже ощущая страх, что каждый судорожный, отчаянно вырванный вздох, может оказаться последним, это все равно не может заставить закричать восьмилетнего мальчишку, в оцепенении стоявшего посреди своей комнаты, полыхающей огнем. В общем-то, он вообще не привык просить о помощи, странная черта характера, особенно для ребенка, но прочно въевшаяся в мозг. Будто бы маленький Шон ощущал какую-то свою вину перед родителями и чем-то еще, пока еще плохо осознаваемым, это было просто ни чем не объяснимое интуитивное чувство. И вдруг еще одна странная мысль: «А каково это? Умереть?» Действительно неподдельный интерес, вызывающий желание прикоснуться к огню, словно это могло бы помочь попробовать на вкус саму смерть. И вот уже пальцы сами собой тянутся к горячему пламени, пока вдруг резко не отдергивает чужая рука, словно вырывая из этого маленького Ада, заключенного в детской комнате. И мысли уже сбиваются и путаются, пока перед глазами проносятся горящие обломки, и чувствуешь только как тебя грубо тащат, даже толком не понимая, куда…        

На лбу выступают капельки холодного пота, а ресницы нервно подрагивают, будто лежащий на кровати человек вовсе и не спит, а попал под власть лихорадки..

Слышно плачь и чужие крики, суетная беготня вокруг и огонь, огонь опять повсюду, но он достаточно далек, чтобы не обжигать, лишь порывы горячего ветра с пеплом, периодически обдают, вызывая очередной порыв судорожного кашля, достойного чахоточного в последней стадии своего заболевания. Кажется, еще чуть-чуть, и, действительно из горла выплеснется несколько капель крови, оставляя свои багровые следы на бледной коже руки. Кровь… а он слишком хорошо помнил эту багряную жидкость, которой было забрызгано светлое платье незнакомой девочки, которую Шон даже не знал, и не видел раньше.. Он теперь мог ассоциировать с ней только мертвые глаза и застывшую маску ужаса на безжизненном лице, и много крови. Тогда казалось, что она повсюду, и даже слезная плена, застилавшая глаза в тот момент представлялось алой. И сейчас он вспоминал об этом, с каким-то отсутствующим взглядом наблюдая за происходящим вокруг. Почему-то в этот момент не волновала даже ужасно саднящая спина, которую успел облизать один из самых изворотливых языков пламени. Состояние чем-то похожее на коматоз, вызванный ужасом и чувством какой-то угнетающей безысходности.
- Нет, миссис Картер не удалось спасти..  – доносится до слуха, и мальчишка невольно поднимает взгляд, так как до него частично доходит смысл сказанного. В карих глазах сквозит странное непонимание, которое он пытается обратить на окружающих, чтобы те объяснили, что мама на самом деле жива, она просто.. она придет немного позже. Почему сейчас так важно это знать? Ведь, фактически с этой женщиной ничего не связывало, она была слишком далеко, эмоционально, но знание того, что она больше никогда не придет пугало и вселяло тревогу, заставляющую сердце вновь трепыхаться в груди подобно бабочке. Но почему никто из этих взрослых не обращает на него внимание? С губ уже почти срывается обращение к отцу, но голос пропадает, когда вновь до слуха доходят очередные слова, какие-то не до конца понятные, но ужасные.
- Мне не жаль женщину, которая дважды чуть не убила моего сына, причем, в первый раз, когда он еще находился в утробе..   
Сказано с такой ненавистью и жестокостью, что хочется заткнуть уши и не слышать этого всего. Попросить их всех замолчать, зажмуриться и провалиться сквозь землю..

Дыхание сильно учащается, это заметно по судорожно вздымающейся груди и потому, как темноволосый парень жадно пытается хватать ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег, сжимая ладонями простыни, словно в порыве растерзать несчастную ткань..

Можно ли слишком цинично смотреть на мир, или это просто возраст такой? Почему красивая девушка, чьи белокурые волосы волнами рассыпались по подушке, как у ангела, лежащая под тобой, уже стала восприниматься не более чем кусок мяса, предназначенный сейчас лишь для удовлетворения сексуальных потребностей. Ее тело великолепно, кожа так мягка, что хочется вновь и вновь ощущать ее гладкость под своими пальцами, но почему в глазах горит лишь похоть с отсутствием даже намека на нежность? Почему теперь хочется лишь использовать?  Ладони скользят по ее округлым бедрам, губы оставляют холодные поцелуи на шее, напоминающие прикосновения вампира, одержимого жаждой. Трение двух тел, вызывающее у обоих распаленные вздохи, и дыхание щекочет кожу, в то время как возбуждение наполняет все внутри, заставляя ощущать знакомое томление.
- Хочешь, что бы я сделал это медленно?
Получая положительный кивок, на губах лишь появляется ядовитая ухмылка, и в противовес своим словам, входишь резко и грубо, ничуть не заботясь, а лишь думая о собственном наслаждении. Жестко вколачивать в постель хрупкое тело, вдруг осознавая, что ненавидишь эту девушку, и это ненависть страшной, гнетущей чернотой разливается в душе, сбивая контроль и вообще убивая возможность мыслить адекватно. И лишь в один момент поднимаешь взгляд, чтобы посмотреть на нее, а тебя встречает лишь мертвая пелена некогда зеленых зрачков, и багровые пятна под затылком, марающие белую наволочку и светлые локоны, некогда прекрасной девушки. Ужас, будто пронзает мозг, вызывая сильнейшую боль, заставляющую внезапно очнуться..   

Резко сесть на кровати, обхватывая пальцами виски, и  тяжело дышать, и слушать отчаянно колотящееся сердце в груди.. И ненавидеть, и бояться, снова погружаться в темноту, скрываясь от разрывающей голову боли. Мечтать убежать, но зная, что некуда, зная, что сны все равно будут преследовать каждую ночь. Пара таблеток от мигрени, еще одна, чтобы утихомирить сердцебиение, сколько их уже было? Вероятно, в организме уж вся таблица Менделеева, но все равно не легче. Все равно.. Тогда почему так страшно однажды не проснуться?..

У одного из админов имеется в наличии хЪ

10 месяцев примерно оО

.taste it

Как ни странно.. оО